Новости РОС

Новости РОС    


Дискуссия о социологии

Н.А.Харламов «Стоит ли социологам рассуждать о жизни социологов?»

В последние несколько месяцев в российском социологическом сообществе наблюдается очередной всплеск интереса к своей собственной жизни. Не в последнюю очередь этот интерес оказался спровоцирован Всероссийским социологическим конгрессом, а законченное выражение получил в январском симпозиуме «Пути России», который едва ли не целиком был посвящен самоописанию российской социогуманитарной науки. Среди частных вопросов, которые порождает этот интерес, вопросы о деятельности «в международном масштабе», например такие:

Удобство конкретно этих двух вопросов в том, что к ним можно подойти «объективистски». А именно, квантифицировать, по крайней мере, фактографическую сторону дела – каким-то образом подсчитать число статей и ссылок на них на определенном массиве журналов. Нет смысла сейчас рассуждать о методологической стороне подобных исследований (т.е., например, о том, как такой массив строить), подмечу лишь, что за этими простыми вопросами скрывается более общая интуиция: что-то не в порядке с тем, как наша социология контактирует с социологией за рубежом. И соответствующее «Почему?».

Попробую для начала задаться достаточно узким и конкретным вопросом: почему так болезнен вопрос участия в «зарубежных» научных мероприятиях (конгрессах и конференциях прежде всего) и отдачи от такого участия? Хотя довольно много российских коллег участвует в международных конференциях, далеко не каждый случай такого участия затем сопровождается публикацией статьи. Но ведь то, что представляется на английском языке на международной конференции, в нормальной ситуации должно быть на английском же языке где-то опубликовано, иначе зачем все это затевается?

Среди объяснений, которые предлагаются для прискорбного факта «недостаточного присутствия» или даже «отсутствия» России и российских ученых в мировой науке все чаще встречаются высказывания о том, что существует некая граница. Операционально она оказывается тождественной границе корпуса текстов, производимых «российскими учеными», чаще всего определяемыми по месту работы, а то и вовсе по гражданству. А содержательно она подчас определяется как «антироссийские предрассудки». То есть, буквально говорится, что от российского автора статью в журнал не примут, не напечатают, и не прочитают.

Хочется воскликнуть: «Неужели все так просто?» Неужели именно против российских авторов ощерились бойницы неприступных бастионов т.н. зарубежных журналов? Неужели все, чем нам придется довольствоваться, – это приглашения приезжать с докладами на международные конференции, а логичное и резонное следствие (статьи в журнале) такого приезда некие темные силы попытаются отвратить всеми доступными им темными способами?

Граница, конечно, есть. Она фиксируется количественно и на интуитивном уровне. Но какова ее природа? Профессиональных журналов на английском языке в мире огромное количество. В одной только электронной подписке на социологические журналы издательства Sage, которая есть у каждого члена Международной социологической ассоциации (она входит в пакет «бонусов» членства), их 40 штук! Лишь небольшая их часть является локализованной, то есть, посвященной проблемам конкретного региона. Много журналов имеет международные редколлегии, подчас в них даже входят российские ученые. Английский язык (а он де факто является международным языком науки и сетовать по этому поводу сегодня столь же бесполезно, сколь бессмысленно) среди российских социологов определенно не является редкостью, во всяком случае, число коллег, знающих его, явно превышает число коллег, публикующихся за рубежом. В чем же заминка?

Наверняка не в организационных действиях, которые воплощают в жизнь ту самую «статью в зарубежном журнале». «Карьера» текста от его рождения до публикации довольно незамысловата: написанный на английском языке текст представляется (хотя и не обязательно) на международной конференции, редактируется с учетом реакции коллег. Он подается в какой-либо журнал (сегодня это обычно делается через Интернет), обрабатывается в соответствии с комментариями рецензентов. Возможно, если статья будет сочтена неподходящей по профилю, текст придется подать в другой журнал (в таких случаях квалифицированные рецензенты или редактора, как правило, советуют автору журналы, где статья могла бы «прийтись ко двору»).

Может быть, заминка возникает еще на этапе написания текста? Но при условии наличия исследовательского материала и некоторого минимально необходимого знания английского языка это опять же вопрос организационных действий. Прежде всего, соблюдения некоторых международно принятых стандартов построения и оформления текстов. Хотя существуют специальные руководства по написанию текстов (и они нередко весьма полезны), я вряд ли сильно погрешу против истины, если скажу, что первым и главным источником познания таких стандартов являются сами тексты. Благо сегодня, например, членство в МСА с упомянутым пакетом электронной подписки стоит для российского ученого около ста долларов на 4 года, т.е. чуть меньше семидесяти рублей в месяц. То же самое касается и знания английского языка, начать писать по-английски можно только начав писать по-английски. Тем более, что на крайний случай существуют услуги профессионального перевода и редактирования текстов, автору останется только сверить текст на правильность передачи смысла. Поиск подходящего журнала и общение с редакторами – задачи по большому счету чисто технические. escortcity

Все эти организационные действия выглядят столь простыми! Возможно, проблема в том, что та самая граница является сконструированной? Не становятся ли (в соответствии с теоремой Томаса) организационные действия проблемными именно от того, что их воспринимают как таковые?

Чтобы статья была опубликована в каком-либо журнале, она должна соответствовать профилю журнала, в том числе ожиданиям читателей и редакторов относительно того, что в ней написано. Понять, каковы эти ожидания, можно только одним способом – ознакомившись с самим этим содержанием. То есть, став читателем журнала. Или по крайней мере изучив его подшивку за пару лет. Чтобы на нее ссылались, она должна содержать материал, интересный читателям. Понять, что интересно читателям журналов, можно тем же самым образом, например, посмотреть, на какие статьи ссылались больше всего за последние годы. Все это по сути означает поставить свои собственные изыскания в т.н. «международный» контекст. Частью этого контекста являются конференции. Другой частью – профессиональные форумы и дискуссионные листы, которых с появлением Интернет стало великое множество и которые доступны в реальном времени, как правило, без каких либо барьеров (такие листы в форме интерактивных e-mail рассылок есть у многих секций Международной социологической ассоциации). Эти листы сами по себе могут стать источником идей, проектов и предложений о публикации.

Автор, например, за последние полгода написал не менее четырех текстов, которые либо были написаны по приглашению коллег с одного такого листа, либо были навеяны идущими там дискуссиями. И надо сказать, никаких «антирусских барьеров» автору до сих пор увидеть и ощутить не удалось.

Казалось бы, все опять просто, даже слишком. Так может быть границ на самом деле нет? Мне кажется, что граница между российским социологическим сообществом и международным – это такая граница, которая появляется и приобретает массивную силу тогда и именно тогда, когда ее начинают активно обсуждать и исследовать. Множатся дискуссии о том, что российские ученые не участвуют в международном поле, суждения о том, что на нас не ссылаются, ламентации по поводу предрассудков и барьеров… на них уходит время, тратятся недюжинные интеллектуальные усилия, производится немало исследовательских материалов. Но все эти материалы в лучшем случае имеют ценность для социологии науки, точнее для социологии социологии. То, что на первый план публичной сферы российской социологии вновь и вновь выходят вопросы о задачах российской социологии как науки, среди студентов все больше появляется желающих поисследовать «российское интеллектуальное пространство», а интеллектуальная среда насыщается рассуждениями о корчевателях, переводах и публикациях за рубежом, наводит на неприятную мысль. Не становится ли социология тождественной социологии самой себя?

Но ведь наука не может до бесконечности заниматься попытками обосновать и исследовать саму себя! В противном случае ситуация развивается «по Луману»: подсистема общества замыкается на саму себя, социология из самоописания общества превращается в самоописание социологии. В таком случае теряется всякий смысл этого предприятия, недаром нарциссизм и аутизм считаются патологиями. Быть может, следует задуматься о целесообразности бесконечного смотрения в зеркало и, как учил один из основателей нашей науки Роберт Парк, вновь пойти и запачкать штаны в исследованиях мира за пределами аудиторий и библиотек (и, добавлю, записать и опубликовать наисследованное)?

 

Перейти в раздел «Дискуссия о социологии»

 


назад


полная версия страницы

©2009-2010. Российское общество социологов (https://www.ssa-rss.ru.ru)