Новости РОС

Впечатления участника

О.Н.Яницкий «Впечатления участника Международной конференции исследовательской сети по социальным движениям «Transnational Democracy: Mobilization, Organization and Communication» (Florence, Italy, January 20-21, 2011)

20-21 января с.г. во Флоренции (Италия) состоялась конференция «Транснациональная демократия, мобилизация организация и  коммуникация», организованная Исследовательской сетью по социальным движениям ESA совместно с Европейским университетом/институтом (European University Institute). От Института социологии РАН участвовали О.Н.Яницкий и О.А.Усачева. Я хотел бы поделиться с коллегами своими мыслями не столько о содержании докладов (их анализ – отдельная работа), сколько о том, что представляла и представляет собой эта сеть.

Сеть или «группа интереса»?

Эта сеть, хотя и существует более 10 лет, не представляет собой сейчас реальной сети, ни в содержательном, ни в структурном плане. У нее нет самой общей программы действий, приоритеты исследований не декларируются, нет у нее и никакой публичной площадки (сайта, форума  или др.), где члены сети действительно могли бы обсуждать интересующие их проблемы. 2-3 семинара в промежутках между конференциями ESA – это максимум возможного этой «сети».

Если ее членов что-то и объединяет, так это опора на определенные традиции анализа социальных движений (СД), то есть понятийный аппарат или, точнее, совокупность основополагающих концепций, созданных еще в середине 1980-х – 1990-х гг. прошлого столетия У. Гамсоном, М. Зальдом, М. Кастальсом, Б. Кландермансом, Д. Сноу и Р. Бенфордом, Х.Кризи, Д. Рухтом, Ч. Тилли, А. Турэном, а позже М. Диани, Д. МакАдамом, Т. Ольсеном и еще несколькими ключевыми фигурами в этой области социологии. Кроме того, в совокупности эти исследователи создали «исследовательскую планку», ниже которой опускаться просто невозможно. Конечно, члены «сети» время от времени разрабатывали совместные проекты, но они не становились предметом дискуссии именно в сети, слишком много сил надо было приложить для этого.

Кроме того, если поначалу у «сети» были яркие лидеры, как Б. Кландерманс или Д. Рухт, то сейчас у нее таких лидеров нет – есть только организаторы отдельных мероприятий. В конце 1990-х гг., когда я был одним из ее со-организаторов, был сделан первый шаг для создания действительной сети обмена научной информацией и накопления коллективного социального капитала. Был создан список исследователей социальных движений в Европе с их электронными адресами и тематикой их интересов. Но дальше этого  дело не пошло – все были заняты текущей работой. Поэтому если такая «сеть» сегодня и существует, то только в режиме конкурентной борьбы отдельных концепций и проектов.

Сказанное не означает, что исследования социальных движений в Европе и мире не развивались. Напротив, глобализация и создание Европейского Союза придали мощный импульс их развитию. Но одновременно круг исследователей разделился на две категории (с соответствующими финансовыми возможностями): входящие в ЕС и находящиеся в Европе, но за пределами ЕС. Первые уже давно сфокусировались на компаративном социально-политическом анализе движений в новом контексте, поскольку состав ЕС во всех отношениях был разный. Те же, кто находился за пределами ЕС, практически перестали систематически сотрудничать с социолоами ЕС: мы им стали просто не интересны, хотя с историко-культурной точки зрения, у нас сохраняется общность подходов и во многом совпадение насущной проблематики (Власть и демократия внутри самих движений, адвокативный характер некоторых из них, проблема их органической или механической (то есть навязанной сверху) идентичности, их консенсусная или трансформирующая направленность и  др.).

Интеллектуальный потенциал сети

Кто сегодня активно разрабатывает проблематику социальных движений? Старшее поколение (его основные фигуры я назвал выше) играет роль «референтной группы», а реальными исследователями, судя по составу участников конференции, в подавляющем большинстве являются диссертанты 20-25 лет, люди мобильные, большинство из которых учились или еще учатся в университетах, подобных CEU или уже упомянутом EUI. Я подчеркиваю слово мобильные, так как часть из них уже успела получить образование в одном из лучших университетов ЕС, а некоторые – даже получить работу (и финансирование проектов) в Брюсселе или других административных ветвях ЕС. Российские исследователи позволить себе этого не могут, не говоря уже о том, что PhD  и степень кандидата социологических наук  – вещи совсем разные не только по качеству знаний, но и по возможностям научной коммуникации, которые они открывают. Особую группу составляют социологи, эмигрировавшие из РФ и стран СНГ, но изучающих наши проблемы «оттуда». Цель молодых ученых в ЕС не стабильное «место» даже в престижном учреждении, а возможность постоянного «развития в движении», то есть в периодической смене места работы и проблематики.

Организация и неравные возможности

Все участники конференции были благодарны ее организаторам, Эмануэле Боззини (Италия) и Ноель Доерр (Германия). Но для раскрутки действительно исследовательской сети нужны признанный лидер и немалый штат сотрудников или волонтеров. И, конечно, ресурсы, несопоставимые с теми, которые нам, русским, доступны здесь. В ходе дискуссии по нашему докладу, посвященному полувековому конфликту вокруг Байкальского целлюлозно-бумажного комбината (БЦБК), было высказано пожелание сопоставить данную экологическую катастрофу с Чернобыльской, а может быть, с еще несколькими подобными в мире. Я объяснил, что  это – разные по масштабу и характеру события. Но дело в другом: мы пока не можем сопоставлять катастрофы глобального масштаба, так как нет адекватного теоретического и методического инструментария. А социологи из ЕС (при его мощной финансовой поддержке) могут и готовятся к этому, потому что они обеспокоены изменениями климата, которые для стран ЕС могут означать куда более серьезные последствия. Но даже если бы у нас такие гигантские ресурсы нашлись, организация и логистика подобного компаративного исследования представляют собой совершенно новую исследовательскую и методическую задачу. Говорю об этом уверенно, потому что в конце 1980-х гг. проводил сравнительное исследование участия населения в охране городской среды в 16 странах Европы, что было куда более простой задачей.

О структуре и темах докладов

Конференция состояла из одного общего пленарного заседания «Социальные движения, власть и демократия: новые вызовы, новые теории?» и пяти параллельных пленарных заседаний на темы: «Осмотрительность (deliberation), многоязычие и культурный плюрализм», «Сравнительный анализ власти и участия в реальных и виртуальных коллективных действиях», «Регулирование (governance) и демократия на он-лайн форумах», «Демократизация посредством создания транснациональных сетей» и «Культура и символы в транснациональных движениях». Всего более 20 докладов.

Ключевыми вопросами для обсуждения были:

• роль социальных движений в развитии европейской демократии;
• типы демократии индуцированные и поддерживаемые СД;
• изменение структуры публичного пространства под влиянием транснациональных сетей и IT коммуникации;
• формы и уровни партисипторной и  делиберативной демократии;
• СД и СМИ;
• роль СД в глобализации «снизу»;
• идеальные типы публичной сферы в условиях глобализации»;
• «иконы» и символы процессов демократизации;
• демократизация как процесс развития общественного участия»;
• спонтанные («карнавальные») СД, не имеющие структурных последствий.

Некоторые выводы

Прежде всего докладчики не рассматривали воздействие экономического кризиса на СД и ситуацию в ЕС в целом и в страновом разрезе. Много внимания было уделено воздействию IT на структуру и характер коллективного действия СД, но почти ничего – об усилении правых и националистических СД и их влиянии на процесс демократизации, особенно в Голландии и Швеции. Кроме того, что интернет стал публичным пространством (это уже свершившийся факт), было не ясно о каких конкретно переменах в его структуре идет речь тем более, что об этом уже много написано Д. Рухтом, М. Кастельсом и другими. Проблема мобилизации, заявленная в качестве одной из ключевых, на конференции почти не рассматривалась. А под воздействием IT механизмы мобилизации между тем действительно претерпели серьезные изменения (кого и зачем надо сегодня мобилизовать и кто и какими средствами будет это делать). С научной точки зрения, было бы эффективнее, если бы на каждом заседании делался всего один максимум два  доклада, но зато с подробным обсуждением и наличием модератора. Естественно, такие доклады должны были бы распространяться заранее. Также была поднята тема незаконного строительства коттеджей Киева.

Что меня приятно удивило, так это общий высокий уровень визуализации текста. Западные социологи не только умеют четко визуализировать свои идеи, но и используют методы визуальной аналитики. В лучших из докладов их авторы буквально вступали в дискуссию с собственным текстом (на экране), который по мере изложения мысли графически все время развивался, в нем выделялись ключевые слова, смысловые блоки, связи между ними и т.д. Но, замечу, такое общение требует очень четких формулировок – как выводимых на экран, так и произносимых устно. Если этого удается достичь, то доклад из «чтения» превращается в «рассуждение» в классическом смысле этого слова (dialectica –искусство рассуждения).

 

назад